В преддверии российских концертов вокалистки — 20 марта в питерском клубе «А2» и 21-го в столичном зале «ГлавClub» — корреспондент «Культуры» пообщался с леди № 1 финского рока. 
Ваш последний альбом производит сильное впечатление: запоминающиеся мелодии, глубокие, порой даже философские тексты, пронизанные мистическим духом аранжировки... Что для Вас значит этот диск? Воспринимаете ли его как некий краеугольный камень в карьере? Как проходила работа над «Colours In The Dark»? В известном смысле, пластинку действительно можно назвать краеугольной. Ведь это моя третья сольная студийная работа. Возможно, вы знаете, что для многих артистов третий диск является наиболее важным и сложным... Вообще-то, обычно говорят о «синдроме второго альбома»... Да, конечно. Но к моменту создания третьего альбома музыкант уже подходит более-менее известным и состоявшимся. Однако еще не настолько, чтобы иметь право на ошибку. Поэтому все должно быть сделано по возможности безупречно. Процесс создания песен и их записи был не очень трудоемким, хотя и весьма длительным — мы работали над пластинкой более двух лет. После выхода моей предыдущей работы я очень интенсивно гастролировала. Поэтому сочинением свежего материала могла заниматься, лишь когда на короткий промежуток времени возвращалась домой. Но, по крайней мере, не волновалась насчет технических и организационных деталей: меня к тому моменту окружала сложившаяся команда крепких профессионалов — как на сцене, так и вне ее. Полностью доверяла и музыкантам, и менеджменту. Чувствовала абсолютную творческую свободу. Поэтому запись альбома проходила в спокойной, размеренной обстановке. И я им действительно очень горжусь. Некоторые интернет-источники говорят, что еще до релиза «Colours In The Dark» материал пластинки «утек» в Сеть. И случилось это по вине российских фэнов. Правда? Ой, понятия не имею, что именно произошло и кто несет за это ответственность. В любом случае, я бы никого не стала обвинять. Знаете, что-то подобное всегда случается. Ведь еще задолго до официального релиза альбом успевает побывать во многих руках: материал рассылается лейблам, журналистам, те — не исключено — делятся им с друзьями, и так далее, по цепочке. К такого рода ситуациям уже успела привыкнуть, и они не расшатывают мой внутренний мир. Однако вопрос пиратства, несомненно, не оставляет Вас равнодушной? Разумеется. Это серьезная проблема. Просто потому, что нужно жить. Артисту, как любому другому профессионалу, необходимо видеть материальное воплощение результатов труда. Но сегодня, вследствие тотального проникновения интернета в нашу повседневность, информация распространяется так стремительно, что не всегда удается понять, как именно вся эта структура работает. Не успеешь глазом моргнуть — и то, над чем кропотливо трудился, становится доступно пользователям, которые, возможно, о тебе никогда и не слышали. Реалии изменились: новое поколение не привыкло платить за музыку — оно просто не понимает, зачем. Неудивительно, что физических носителей продается гораздо меньше, нежели несколько лет назад. А такое положение вещей в свою очередь заставляет артистов активно гастролировать — больше и интенсивнее, чем им самим бы этого хотелось. Надеюсь, со временем ситуация изменится. 
Кстати, о гастролях. В настоящий момент Вы находитесь в крупномасштабном туре в поддержку последней пластинки. Ожидаете ли чего-нибудь особенного от российских концертов? Отличается ли вообще реакция аудитории в зависимости от того, где именно выступаете? Несомненно. А с русскими поклонниками у меня сложились особенно близкие отношения. Очень благодарна вашим фэнам: каждый раз, когда выступаю в России — будь то с классической, рождественской или роковой программой, — меня принимают очень тепло. Русские подкупают своей открытостью, они искренне выражают эмоции и чувства. А мы, финны, в известном смысле, холодные люди. На подобном этническом контрасте трогательные особенности российской публики особенно заметны. Но все равно, предвкушая радость от выступлений в вашей стране, всегда волнуюсь, особенно в этот раз. Ведь, помимо того, что данное турне действительно весьма интенсивное, сейчас путешествую с дочкой, которая родилась полтора года назад. Как раз собирался спросить о Вашей дочурке. Проявляет ли она в столь нежном возрасте интерес к музыке? Не подает ли признаков того, что унаследует мамин талант, или об этом пока еще рано говорить? Ну почему же? Буквально вчера я была в студии, подошла к ударной установке. А малышка к барабанам неровно дышит: каждый раз, когда их видит, восклицает: «Пустите меня к ним! Дайте поиграть! Немедленно!» Более того, барабанные палочки она уже держит почти профессионально. А если серьезно, дочка очень любит музыку — всегда внимательно вслушивается, пританцовывает. Поэтому, думаю, в музыкальном смысле она будет более или менее подкована. Хотя давить на нее и в какой бы то ни было мере влиять на жизненный выбор не стану. Тем более что сама выросла в семье, которую музыкальной назвать сложно. Каково совмещать артистическую деятельность с материнскими обязанностями? Мне повезло: муж по совместительству является и моим менеджером. Мы все время путешествуем вместе, а это значит, ребенок находится под постоянным присмотром. Мы все — единая команда. И, похоже, девочке по душе жизнь на колесах: ей нравится перемена мест, общение с разными людьми, возможность постоянно слышать музыку. И главное: когда в большом коллективе есть маленький ребенок, он невольно повышает жизненный тонус окружающих. Когда вам улыбается малыш, плохое настроение, даже если оно и было, моментально улетучивается. 
Несмотря на успешную сольную карьеру, не секрет, что по сей день имя Тарьи Турунен в сознании многих меломанов неразрывно связано с группой Nightwish. Не беспокоит ли это, не раздражает? Следите за тем, чем занимаются бывшие коллеги, или сегодня Nightwish для Вас — всего лишь история? Это действительно уже часть истории. Не знаю, чем сейчас занимаются Nightwish. Все мои мысли сосредоточены на будущем, а прошлое касается меня лишь настолько, насколько я сама в этом заинтересована. Но, конечно, было бы лукавством отрицать важность этого проекта в моей жизни. Я выросла в Nightwish как в профессиональном, так и в личностном отношении. Многому в группе научилась. Самое важное — какие бы проблемы и разногласия ни преследовали нас в течение многих лет совместной работы, я всегда любила нашу музыку. По сей день с удовольствием исполняю несколько вещей из того репертуара, пускай и немного иначе. То, что многие помнят меня как экс-вокалистку Nightwish, нисколько не раздражает и не напрягает. Более того, есть немало поклонников, которые ходят на мои концерты с того самого дня, когда я впервые выступила в составе этого коллектива. Было бы глупо говорить, что данное обстоятельство для меня ничего не значит. Наоборот, это прекрасно. Пусть, повторюсь, и часть истории, но очень важная. Опыт, вынесенный из нашего плодотворного сотрудничества, оказался бесценным. Без участия в Nightwish я не была бы той, кем являюсь сегодня. До поры до времени история популярной музыки, по большому счету, обходилась без знаменитых и сколь-нибудь влиятельных исполнителей из Финляндии. И вдруг, как гром среди ясного неба, в 90-х рок-музыканты из Вашей страны начали громогласно заявлять о себе: во всем мире узнали о таких коллективах, как Nightwish, HIM, Rasmus, 69 Eyes, Apocalyptica... Как бы Вы объяснили такой неожиданный поток музыкальной информации из Суоми? И почему феномена «финского вторжения» пришлось ждать столь долго? Ну, откровенно говоря, мы здесь не были первопроходцами. Такие финские метал-коллективы, как Stratovarius и Amorphis, имели свою преданную аудиторию и до нас. Конечно, это не то, что вы называете «финским вторжением», но подобные коллективы подготовили почву. Не уверена, знаю ли точную причину такого всплеска в 90-х, но у перечисленных вами финских групп действительно неповторимый, даже, сказала бы, уникальный саунд. Своеобразное сочетание мощного напора и очаровательной нордической меланхолии, которая, возможно, у финнов в крови. Наверное, именно это сочетание, создающее у слушателей особенное, с трудом передаваемое словами настроение, оказалось созвучным мыслям молодежи тех лет. А какая музыка оказала на Вас наибольшее влияние? Что помогло обрести собственные звучание и стиль? Планировали ли стать эдакой симфоник-готик-метал-дивой, коей являетесь сегодня? 
И в мыслях не было. У меня вообще не имелось четкого плана, хотя и предполагала, что так или иначе буду связана с музыкальным бизнесом. С шести лет начала слушать классику, но и рок-культура мимо меня, естественно, не прошла. Старший брат постоянно крутил записи таких команд, как Bon Jovi, Guns N’Roses, Kiss, Alice Cooper, и его увлечение в какой-то степени передалось мне. Хотя сама больше тяготела к поп-музыке: обожала Мэгги Райлли, Бонни Тайлер, Уитни Хьюстон, Майкла Джексона. Как бы то ни было, к «металлическому» звучанию, свойственному записям Nightwish и моим сольным работам, совершенно не стремилась. Все получилось само собой. Что является наиболее важным в Вашей профессии? Каковы самые замечательные и, напротив, не очень приятные аспекты в жизни известного артиста? Главный плюс — абсолютная свобода. Возможность делать то, что хочется, и при помощи музыки выражать собственные мысли и чувства. Но отсюда же вытекает и основной минус. Равнодушно самовыражаться невозможно, а значит, это постоянно сопряжено со стрессом. Что в свою очередь не самым благотворным образом сказывается на нервной системе. К тому же я ведь трудоголик: даже возвращаясь после изматывающих гастролей домой, сразу чем-нибудь себя занимаю. Без дела сидеть не могу. И чем же планируете заняться, когда тур подойдет к концу? Не устаете порой от рутинной схемы «альбом — тур — альбом»? У меня уже готова основная часть материала для следующего диска. Действительно, схема выглядит довольно занудно. Но от нее не уйти, по крайней мере в моем случае. Это то, ради чего дышу и живу. Я счастливый человек. |
А вы знаете что...Последние новостиЛучшие фотографии
Песни Nightwish |